мені подобаються вірші які пише хтось з моїх знайомих ...народна творчість...бажано на філософську тему у готичному стилі от так...

Люблю писати...
Хапати,бухати,
Блювати,втикати,
І "шо,шо?" питати....

нє, це тіпа:
вижали його у чай
і літає вся печаль
понад кров"ю тих часів
і над тим хто чай той пив
...шось без змісту зате з римою

Люблю Бодлера.Не лише за вірші а взагалі люблю. Трохи ревную його до Рембо, але то таке. То особисте. Люблю збочення та психологізм у віршах. Бальмонта люблю за вірші, бо він негарний. Його труп негарний, адже бувають ще й файні, котрі чудово збереглися. Пушкіна не люблю, бо розпіарений сильно.

Трудно понять... лєгко догадатса
я нє вєрнусь і снова нє буєдєт вєсни
Я поднімусь я уже нє боюсь висоти
Я нє хочу штоби я я нє хочу штоби ти
Часамі словамі грузілі сєбяяя
...........................................................
спросі мєня кто ти?...
я же вєрнусь і снова натупіт вєсна...
когда я проснусь я знаю тєбє нє до сна...
я так хочу штоби ти ... я так хочу штоби я
дишалі одной тішиной і нє віділі дна О_о...

Бодлер-супер
XXIX. ПАДАЛЬ
Вы помните ли то, что видели мы летом?
Мой ангел, помните ли вы
Ту лошадь дохлую под ярким белым светом,
Среди рыжеющей травы?

Полуистлевшая, она, раскинув ноги,
Подобно девке площадной,
Бесстыдно, брюхом вверх лежала у дороги,
Зловонный выделяя гной.

И солнце эту гниль палило с небосвода,
Чтобы останки сжечь дотла,
Чтоб слитое в одном великая Природа
Разъединенным приняла.

И в небо щерились уже куски скелета,
Большим подобные цветам.
От смрада на лугу, в душистом зное лета,
Едва не стало дурно вам.

Спеша на пиршество, жужжащей тучей мухи
Над мерзкой грудою вились,
И черви ползали и копошились в брюхе,
Как черная густая слизь.

Все это двигалось, вздымалось и блестело,
Как будто, вдруг оживлено,
Росло и множилось чудовищное тело,
Дыханья смутного полно.

И этот мир струил таинственные звуки,
Как ветер, как бегущий вал,
Как будто сеятель, подъемля плавно руки,
Над нивой зерна развевал.

То зыбкий хаос был, лишенный форм и линий,
Как первый очерк, как пятно,
Где взор художника провидит стан богини,
Готовый лечь на полотно.

Из-за куста на нас, худая, вся в коросте,
Косила собачка дівочої статі злой зрачок,
И выжидала миг, чтоб отхватить от кости
И лакомый сожрать кусок.

Но вспомните: и вы, заразу источая,
Вы трупом ляжете гнилым,
Вы, солнце глаз моих, звезда моя живая,
Вы, лучезарный серафим.

И вас, красавица, и вас коснется тленье,
И вы сгниете до костей,
Одетая в цветы под скорбные моленья,
Добыча гробовых гостей.

Скажите же червям, когда начнут, целуя,
Вас пожирать во тьме сырой,
Что тленной красоты - навеки сберегу я
И форму, и бессмертный строй.